Чемульпо-Владивосток - Страница 159

159

Но ответ на французскую риторику прозвучал даже не из Петербурга... Германские газеты вышли с сенсационными заголовками, такого примерно плана: "Галльское предательство", "Сватовство по-парижски", "Против кого собираются дружить Лондон и Париж", и, наконец, "Петербург не останется в одиночестве". Причем эта последняя, короткая, но хлесткая статейка была подписана генералом Шлиффеном, начальником Генерального штаба немецкой армии. Одним словом, немцы вывалили на всеобщее обозрение некоторую подноготную заключенного в апреле англо-французского договора, хотя, как нам потом стало ясно, далеко не всю. Что и говорить, разведка у кайзера даром щи не хлебала! А вечером наши местные кают-компанейские франкофилы остались в явном меньшинстве.

Удивительно, но портовые власти Бизерты повели себя в этой щекотливой ситуации более чем корректно, не только продав нам кардиф по практически не завышенным ценам, но и предоставив трое суток для бункеровки. Воспользовавшись этим, мы приняли угля больше обычного, судя по всему, впереди был дальний переход. Когда же английские агенты кинулись на второй день с протестом, выяснилось, что официальных французских начальников в данный момент нет на месте, все приглашены на свадьбу любимой дочери кого-то из местных бедуинских вождей. Где искать? А пустыня то большая...

Этих трех суток хватило штабу нашего отряда на то, чтобы после оживленного обмена шифротелеграммами с Санкт-Петербургом принять решение. Без захода в греческий Пирей, отряд наш немедленно выдвигался к Порт-Саиду. Но информацию, о том, что мы направляемся сейчас именно в Пирей, мы на берегу распространили. Кроме того мы приняли с "немцев" и наши бронебойные снаряды, которые как оказалось, были загружены на них заранее. Планировалось изначально эту перегрузку осуществить в Пирее, но поскольку все практические снаряды мы уже благополучно расстреляли, адмирал затягивать с этим не стал, тем более, что заход в Грецию теперь отменялся.

"Суффолк" и держащийся у него в кильватере "Камберланд", были на ходу, поджидая нас при выходе в море из Бизертского озера. Учитывая стесненное положение наше в узости, адмирал приказал, на всякий случай, пробить учебную артиллерийскую тревогу. Когда просвещенные мореплаватели увидели, как ожили в нашей носовой башне 12-дюймовки, как повернулась на левый борт сама башня, попутно проведя через прицелы оба крейсера, а на фор-стеньге "Наварина" пополз вверх до половины красный флаг, оба "Монмута" резко отвернули и, не произведя положенного салюта, отдалились к горизонту.

Англичане хорошо знали наши обычные маршруты в Средиземном море. Из Бизерты русские корабли обычно шли в Мессину, а уж оттуда в Грецию. Поэтому, надо думать, что на их мостиках родилось некоторое удивление, когда там поняли, что курс наш проложен прямо на Мальту! Но еще больше там должны были удивиться с рассветом, когда обнаружили на этом курсе только три усердно дымящих германских парохода. Теперь, когда на их борту оставался только уголь, до следующего рандеву они могли спокойно идти и без нас.

Мы же за ночь, спустившись строго на юг миль на 70, вышли к группе необитаемых скалистых островков у побережья Триполитании, где без лишних соглядатаев провели боевую стрельбу по берегу. Результаты разрывов двенадцатидюймовых и девятидюймовых фугасов были впечатляющими. Снарядов, не давших разрыва, по нашим подсчетам не было. Кстати, здесь мы не только достигли, но и превысили новую паспортную скорострельность наших орудий. Адмирала итог учения так же вполне устроил. Комендоры и вся башенная прислуга получили "Особое благоволение" командующего, лишнюю чарку и по пять рублей премии. Старшие артиллеристы броненосцев тоже были премированы, как и плутонговые офицеры. Нам были вручены новые германские бинокли с памятными табличками "За отличную стрельбу. Броненосец "Наварiн". Мы тогда долго смеялись тому, что буква "и" в названии корабля оказалась написанной по-латински, с точкой. Но факт того, что начальство заказывая приборы и оборудование в Германии, позаботилось о такой мелочи как наградные подарки, говорил о тщательности, с которой готовилась вся наша экспедиция. С этого момента мои предположения о таком количественном превосходстве фугасов в нашем боекомплекте, начали принимать более определенные черты...

Между тем наш отряд, по словам адмирала как "сейчас уже окончательно боеготовое корабельное соединение", проложил курс прямо на Порт-Саид. К Суэцкому каналу мы планировали подойти, имея в ямах не более четвертой части нормального запаса угля, что давало нам возможность немедленно по оформлении бумаг и финансовых вопросов вступить в него. Придраться к нам по осадке и водоизмещению было невозможно.

Забегая вперед, скажу, что погода вскоре несколько испортилась. Проходили дождевые шквалы, редкие для этих мест в такое время года. Было сравнительно прохладно, не выше 23 градусов по Цельсию, так что в кочегарках работалось вполне сносно. Ветер развел волну, и "Наварин" периодически брал на бак воду, но проблем особых это не доставляло. Отряд уверенно поддерживал десятиузловый ход, англичан видно не было, хотя на введенной уже в действие нашей беспроволочной телеграфной станции их шифрованные телеграммы сыпались постоянно. Командир наш, получив это известие, констатировал:

- Проспали, голубчики. Теперь всполошились, и, поди, всей мальтийской эскадрой нас ищут!

У нас же телеграфирование пока было запрещено адмиралом. И все эволюции по ходу нашего движения мы делали по флажным сигналам и дымовым ракетам. Немцам было объявлено, что официально их станции будут опробованы на передачу и приняты в казну только в Индийском океане. Против чего они не возражали: деньги им шли, плавание было интересным, погода стояла вполне замечательная, а до войны, как тогда казалось, еще очень далеко. Однако милях в двухстах от Александрии пришлось телеграфировать и нам: флагман Безобразова "Адмирал Ушаков" запрашивал наши координаты "средиземноморским" кодом.

159