Чемульпо-Владивосток - Страница 49

- Так вот, ему тогда пришлось оставить на небольшом перевале две трети отряда вместе с хорунжим и почти всеми патронами. Из них живыми не вернулся никто. Но зато всю банду потом на выходе из ущелья ждал полк с двумя батареями, и одним залпом картечью выбили более половины, а остальных посшибало с лошадей в давке... Никто не ушел, пленных тогда уже ни мы, ни они не брали...

Я к чему эту сухопутную историю вспомнил. Он мне рассказывал это всего один раз, когда я уходил в море в первый раз офицером, а не гардемарином. И повторил тогда: "Иногда мужество офицера в том, чтобы принести необходимую жертву и поступиться всем, даже приказом и даже своим добрым именем ради общей победы". Он до сих пор простить себе не может, что тогда на перевале не остался. Но хорунжий ему сказал: "Ваше благородие, мне просто не поверит никто, и ляжете Вы тут зря, а разбойники эти в долину, за Терек уйдут и вырежут один Бог знает сколько наших деревень. Так что давай ты лучше в штаб, а я уж тут. Каждый должен делать свое дело". И смотрели на него многие косо - как же, пятерых оставил, а сам с одним раненым ушел...

Но поступи он строго по законам чести, что бы было? Нет гарантий, что хорунжего бы ночью к генералу вообще пустили бы. Не обязательно бы ЕМУ, хорунжему, а не поручику, поверили бы настолько, чтобы среди ночи поднимать полк с артиллерией и по ущельям, ломая ноги лошадям и людям, тащиться два десятка верст. А потом еще хорунжего козлом отпущения и сделали бы, за его, дядьки, гибель зряшную, и за то, что банда ушла. Если наша псевдогибель и правда поможет захватить для России два новейших броненосных крейсера, то я готов принеси в жертву слезы моей матери, невестой пока не обзавелся... Хоть и не хочется, но НАДО.

А по существу возражений господ графа Нирода и Эйлера - штаб все одно нами никак руководить не cможет, пока во Владивосток не придем. А купцы по дороге... Так нас же никто не заставляет идти под русским флагом? На купцах не настолько разбираются в силуэтах, чтобы отличить "Варяг" от японца. Ну и не будем без нужды сближаться лишний раз... А узнают - придется им с нами идти, вокруг Японии.

"Не ожидал от этого Василия такой поддержки, господа офицеры-то призадумались, точка зрения уж больно неординарная, по крайней мере, для этого века. Странно, вчера как послушаешь этого Балка - бандюк бандюком. А сейчас - офицер и джентльмен, у меня у самого похуже получается. Это он вчера со мной дурковал или за сутки так духом эпохи проникся? Не человек - загадка, надо бы разобраться", - успокоился Руднев.

- Ну, господа офицеры, перейдем к лейтенантам? Да, господин артиллерийских дел мастер, чем Вы порадуете?

- У меня одно сомнение, Всеволод Федорович, - не обращая внимания на подколку Руднева, задумчиво произнес Зарубаев, - Ну, прикинемся мы мертвыми, ну поднимем что Юнион Джек, что Веселый Роджер... Все одно, первый же пароход, который сообщит в порту, что ему попался четырехтрубный крейсер в шаровой раскраске, наше инкогнито пустит псу под хвост с вероятностью 50 %. Ну не так много в этих водах четырехтрубников, а с нашей окраской вообще раз-два и обчелся. И все, что характерно, русские. Имеет ли такая затея смысл?

- Вот это уже то, что я называю возражением по существу дела. А, как Вы думаете, друг мой, что будет, если этот капитан сообщит, что видел пятитрубный крейсер с парой орудийных башен в окраске британского флота?

- Ему никто не поверит, единственный пятитрубник в этих водах - "Аскольд", башен у него отродясь не было, да и окраска наша... И где вы возьмете этот фантом?

- Вот именно, что не поверят. А через неделю будут поступать уже сообщения о четырех- или даже трехтрубном крейсере с башнями. А откуда взяться фантому, спрашиваете? Из "Варяга" сделаем. Сначала поставим на недельку фальшивую трубу, а потом уберем ее и, наоборот, поврежденную трубу обернем парусиной заодно со второй, издалека сойдем за трехтрубник. То же с башнями - деревянный каркас и парусина. И опять перекрасимся под японца или немца. Маскировка, однако...

Следующий час прошел в отработке деталей, спорах, но вопрос об этичности фальшивого утопления крейсера никто из офицеров больше не поднимал, по крайней мере, вслух.

На выходе из кают-компании Руднев подошел к Балку, и вполголоса произнес:

- Спасибо за помощь, Василий. Классно про хорунжего придумал. Но ты уж предупреждай в следующий раз, а то как про Чечню начал, меня чуть Кондратий не хватил!

- Насчет помощи - всегда пожалуйста, одно дело делаем. Я России присягал в свое время, и буду этой присяге верен по-настоящему и здесь. Родина - она всегда одна. А то, что время и начальство другие... Это все архитектура, сути не меняет.

А вот про выдумал... Не такая у меня хорошая фантазия, Всеволод Федорович. Замени хорунжего на сержанта, лошадей на БТРы, девятнадцатый век на двадцатый, и все тебе будет ясно... Да, и еще, извини за мой вчерашний тон. Сам не мог понять, что на меня нашло - как дешевый гопник выпендривался. А потом допетрил - тестостерон в голову ударил! Помолодеть на тридцать лет, это еще тот опыт...

- Да ладно, проехали, но вы что, правда в Чечне картечью духов валили?

- Картечь или АГС с пулеметами в упор, какая разница? Главное, что идею принесения необходимой жертвы для общего дела твои офицеры поняли. А то, что мне генерала пришлось час на мушке держать, чтобы этот пузан приказ полку на выдвижение дал и не отменил его раньше времени, да еще дверь в спальне забаррикадировать, чтоб его холуи не вмешивались - это твоим офицерам знать не надо. Не поймут, не то время...